Ревность волхвов - Страница 32

В целом выступление Леси произвело на собравшихся весьма благоприятное впечатление — только на лице Стеллы застыла саркастическая ухмылка, а губы Валентины скривились в ядовитую ижицу. Впрочем, Иннокентий с Родионом тоже особого счастья по поводу кандидатуры следовательницы, как мне показалось, не испытывали.

Однако Саня прокричал первым — вот мощный мозг, сразу сообразил, что Лесю надо поддержать:

— Конечно! Пусть расследует! Мы согласны!

Ему поддакнула Светка:

— Да, и я тоже готова поддержать кандидатуру Олеси Евдокимовой.

Я пока помалкивал, не спешил — для того, чтобы если кто-то заартачится, поспорить с противниками, убедить колеблющихся и оставить за собой последнее слово.

— Ну, я готова, — молвила Горелова, — и Настя тоже — само собой, мы обе согласны. Это вообще наша идея. А ты что, Петя, молчишь?

Ее муж словно очнулся, быстро подергал головой из стороны в сторону, как будто у него начался тик, взъерошил волосы и невнятно проговорил:

— Согласен, Женечка, я с тобой согласен.

И тут выступила Валентина:

— Еще чего! Чтобы всякая соплюшка нас допрашивала!

Женщину перебила Стелла:

— Наоборот, прикольно! Будет как в детективе Агаты Кристи. А Леся будет мисс Марпл, ха-ха-ха!

Ее легкомысленное выступление весьма весомо поддержал муж Родион:

— Разумно. Я за.

И тут вклинился Иннокентий. Он обращался к своей супруге:

— А по-моему, Валечка, довольно дельно придумано. Ведь не можем же мы сидеть сложа руки! А тут хоть что-то будет делаться.

Валентина поджала губы, однако ничего не возразила.

Тут я проговорил, очень тихо, будто бы даже про себя:

— Думаю, те, кто сейчас выступает против частного расследования, должны вызывать наибольшие подозрения.

Люди, кому я адресовался, мою реплику очень хорошо расслышали.

— Не надо грязи, юноша! — возвысила голос бухгалтерская жена. — И не надо провокаций! Я только о том, что получится. Но чтобы она тут ковырялась, я не против, тем более что платить за ее услуги не мне. А если девочка захочет допросить меня — что ж, чтобы не вызывать подозрений, — саркастически промолвила Большова, — заявляю, что я согласна и у меня от следствия,– язвительно выделила она последнее слово, — секретов нет.

Выглядела Валентина весьма воинственно. Взгляд ее метал молнии и в мою сторону, и в Лесину, она гневно смотрела и на мужа, и на Горелову.

— Итак, все за, — подытожил я и вопросительно глянул на Лесю.

Девушка не теряла контроля ни над собой, ни над ситуацией. По-прежнему стоя, она обвела присутствующих взглядом (румянец, вспыхнувший было на ее лице, почти угас) и проговорила:

— В таком случае я готова, прямо здесь и сейчас, начать опрос. А потом хотела бы поговорить с каждым из вас по отдельности. Никто не против?

Сидевшие за столом переглянулись, Иннокентий пожал плечами, Валентина в очередной раз скривилась, Родион с высокомерным видом усмехнулся — однако никто в открытую не выказал недовольства, а Саня воскликнул:

— Давай, Леська, валяй!

Леся подошла к камину. Оттуда ей были видны лица если не всех, то большинства присутствующих. Держалась она с большим достоинством и нисколько не тушевалась, словно каждый день проводила допросы — тем паче коллективные. А ведь все в нашей компании были старше ее, кое-кто даже примерно вдвое.

— Я хотела бы попросить, — сказала Леся, — своего друга Ивана Алябьева, — она обернулась ко мне, — вести запись нашего собрания. Это поможет мне впоследствии, когда я перейду к анализу фактов. Ты не против, Иван?

— Помочь следствию — мой священный долг, — откликнулся я.

Фактически девушка предложила мне вести протоколы допросов, что, по-моему, мало кому понравилось. Однако коль скоро народ согласился на главное — позволил Лесе вести расследование, — у них хватило ума не спорить по поводу частности: моей роли стенографиста.

Блокнот с авторучкой я всегда ношу с собой. Я вытащил их из кармана и положил на стол. Я не сомневался, что запишу речи если не дословно, то очень близко к тексту. Навыки быстрописьма мне привил родимый вуз на своих многочисленных лекциях.

— Можно начинать? — спросила Леся, но вопросительная интонация никого не обманула: девушка уверенно брала бразды правления в свои женственные, но, как оказалось, весьма хваткие ручки. Я сделал пометку в блокноте: «3 января, первый допрос».

— Для начала я хотела бы узнать, — продолжила юная следовательша, — что каждый из вас делал в то время, когда было совершено убийство.

Родион перебил ее:

— Вы для начала скажите: когда произошло убийство?

— Ментовские штучки, — вполголоса прокомментировала Валентина. — А вдруг кто на дешевую покупку клюнет?

— Это всего лишь показатель, что девушка знает свое дело, — успокаивающе молвил жене Иннокентий.

— Да уж, не сомневаюсь, что опыт у нее о-очень богатый… — в очередной раз съязвила Валентина. — В ее-то двадцать лет.

Не знаю, расслышала ли эти реплики Леся, — однако даже если и услыхала, то не подала вида, и они не выбили ее из седла.

— Как сообщили мне финские коллеги, — проговорила девушка, — убийство Вадима Сухарова было совершено вчера, от четырнадцати тридцати по местному времени до пятнадцати тридцати. Поэтому меня интересует, что делал каждый из вас вчера в промежуток времени от двух до четырех дня…

— А ты сама что делала, детка? — выкрикнула с места ехидная баба Валентина.

Леся плотно сжала челюсти — видно, жена бухгалтера все-таки допекла ее, — однако ответила ей весьма любезно: