Ревность волхвов - Страница 62

— Значит, ей, втайне от мужа, подарил серьги Вадим, который, вопреки ее утверждениям, до самого последнего времени оставался ее любовником.

— Может быть, — вздохнула Леся. — Но ты, Ваня, слишком скор на выводы.

Я отправился в свой домик. Снег валил по-прежнему. Даже подножия горы не было видно в тумане.

Иннокентий и Валентина заперлись в своей комнате.

Саня торчал у телевизора.

Через двадцать минут интернет-серфинга я узнал, отталкиваясь от списка лекарств, что Петр Горелов, по всей видимости, лечился от простатита. Против воли у меня в голове прозвучали грозные слова рекламы: «Простатит… Учащенное мочеиспускание… Импотенция…» Импотенция… Может, у Горелова, грубо говоря, не стоял? А его жена развлекалась со всеми подряд (судя по тому, как она вела себя со мной, это вполне возможно). И с Сухаровым в том числе. Вот вам и мотив — даже более мощный, чем деньги, — чтобы убить Вадима, а самому покончить с собой… Эх, Петька, псих ты ненормальный…

Однако пара препаратов, найденные нами в чемодане Гореловых — феназепам и лепонекс, — к простатиту отношения не имели. Феназепам — легкий транквилизатор, снотворное, а вот «лепонекс (как я узнал из Интернета) — антипсихотический препарат, показанный при лечении шизофрении». Значит, Петя реально был ненормальным и даже лечился? А что, очень похоже… Мне опять вспомнился разговор Жени с Настей, случайно подслушанный мною в первый день нашего пребывания здесь… И то, как Горелов странно, заторможенно выглядел на следующий день после убийства Вадима… И эта дикая история с дуэлью…

Я оделся и вышел на крыльцо. Снег все летел и летел, усыпая крыши, машины, дорожки. Вдруг в нем проявилась знакомая фигурка. То была Леся. Весь ее пуховик был усыпан снежинками.

— Я готова расколоть Стеллу, — сказала она мне безо всяких предисловий. — Только мне нужна машина.

— Зачем?

— Родион отпускает нас в поселок, посидеть в баре. Все-таки сегодня Рождество.

— А ты водить-то умеешь?

— У меня и права есть.

— Что ж, плати шестьдесят евро — получишь ключи.

Девушка сморщилась.

— Шестьдесят евро?

— Нормальная цена за день проката. Узнай в «Хертце» или в «Ависе». У меня даже еще со скидкой.

— Нельзя ли на других условиях? — с долей кокетства осведомилась Леся.

— На каких? Предлагай.

— Н-ну… Скажем, ты получишь двадцать процентов от моего гонорара, когда я успешно завершу расследование.

Наконец-то она додумалась — дней пять прошло! — что забесплатно мне работать неинтересно.

— Тридцать процентов, — возразил я.

— Но, кроме авто, я от тебя, Ванечка, еще многого потребую.

— А то я тебе мало помогал.

— Да, ты хорошо мне помогаешь. Спасибо тебе. И я согласна на твои условия: двадцать пять процентов.

— По рукам.

— Давай ключи.

— Чур, не пить за рулем.

Я выдал Лесе ключи.

А потом вернулся в наш коттедж, записал в ноутбук происшествия сегодняшнего дня — и лег спать.

Никто из моих соседей — ни Иннокентий с Валентиной, ни Саня — о том, что наступает Рождество, даже не заикнулись. Ни у кого не было ни малейшего желания что бы то ни было праздновать.

7 января

Сегодняшний день ознаменовался как минимум одним открытием и одним загадочным происшествием.

Впрочем, обо всем по порядку.

Среди ночи я слышал, как к нашему коттеджу подруливает моя «Хонда». Как в наш темный дом пробирается Леся и оставляет на столе в гостиной ключи. Как ни странно, я нисколько не волновался за свою машину. Я был уверен, что Леся — человечек ответственный и вернет мне тачку в целости и сохранности.

Девушка не обманула моих ожиданий. Когда я утром очистил машину от снега, на ней не обнаружилось ни одной новой царапинки.

К утру снегопад наконец прекратился. На горе зажглись фонари и появились первые черные точки — фигурки лыжников.

Я еще валялся в кровати, когда Иннокентий с Валентиной и с Саней позавтракали, оделись и ушли на гору. А когда я принял душ и уселся пить кофе, в коттедж явилась Леся. Пришла — и с порога выпалила:

— Исчез Родион!

— Как исчез?

— Ушел вчера ночью, как раз когда мы со Стеллой сидели в баре. Взял кое-какие свои вещи. Зубную щетку, бритву, пару рубашек. И — ни записки, ни звонка. Стелка плачет.

— Обиделся? Приревновал Стеллу? — высказал свое предположение я.

Леся пожала плечами:

— К кому? Ко мне, что ли?

— К горячим финским парням, которых вы, конечно же, склеили вчера в баре.

Девушка сделала мину.

— Да уж, — саркастически протянула она, — там их столько, да таких горячих, прям дымятся… Да ты не понял, что ли, что Родион совсем не ревнивый?

— А какой он? Что тебе Стелка о нем рассказала?

— Какой?.. Деловой. Холодный. Умный.

— А почему им люди из нашего посольства интересуются? И эта прослушка в коттедже — она ведь, по-моему, по его душу…

— Я спрашивала Стеллу осторожненько — она клянется, что ничего не знает и даже не догадывается, что сие означает.

— А где Родион был в день убийства — раз уж мы выяснили, что они со Стеллой не ездили в Рованиеми?

— Она не знает. Он просто сказал ей, что у него деловая встреча. А где и с кем, распространяться не стал.

— Так он сюда не отдыхать приехал, а по делам?

— Да. Стелла это точно знает. Она мне призналась. Родион ее попросил, причем еще летом: устрой мне на Новый год поездку за границу — но не обычную туристическую, а в чьей-нибудь компании. Желательно на автомобилях, чтобы было больше свободы. А Стелка в это время как раз подбиралась к Вадиму…