Ревность волхвов - Страница 78

— Мог ли Вадим Сухаров, вольно или невольно, узнать о планах Родиона Сыромятского? Да, мог. Способен ли Родион убрать ненужного свидетеля? Более чем. Итак, мотив у него имелся. А возможность? Сначала у Сыромятского вроде было алиби: он утверждал, что они, вместе с женой Стеллой, в день убийства уезжали в Рованиеми. Но расследование показало, что ни в каком Рованиеми они не были. По словам Стеллы, Родион в тот день встречался с деловыми партнерами. Узнать, кто они, а тем паче допросить их нам пока не удалось. Следовательно, у Сыромятского также нет алиби. И он тоже является подозреваемым в убийстве…

А Боков гоголем, словно на любимую свою ученицу, глядел на Лесю и не забывал тихонечко переводить ее речугу на ушко Кууттанену.

— А сама Стелла? — задала риторический вопрос Леся. — Ведь и у нее отсутствует алиби. И она также имела мощную мотивацию для того, чтобы ненавидеть Сухарова и желать ему смерти. Достаточно сказать, что в Рованиеми она, как и Родион, не ездила. И за несколько часов до того, как убийство совершилось, попросила отдыхающего здесь мурманского бандита разобраться с Вадимом. Бандит — к его чести, надо сказать, — отказался, и тогда Стелла, отчаявшаяся найти помощников, могла покарать своего врага самостоятельно…

— Что ей-то Вадим сделал? — выкрикнула со своего места нахмуренная, бледная вдова, Анастасия Сухарова.

На этот вопрос юная сыщица сочла нужным ответить:

— Стелла горела желанием отомстить за свою сестру. Много лет назад Вадим соблазнил и бросил Марфу — старшую сестру Стеллы.

— Вот как? — лицо Насти Сухаровой неприятно перекосилось. — У вас есть доказательства?

Свой вопрос она адресовала не Лесе, но Стелле.

— Какие тебе еще доказательства! — воскликнула та с ненавистью, адресуясь к вдове. — Все происходило на моих глазах!

— Когда случилась та история? — поинтересовалась Настя.

— Вы уже были женаты! — сквозь слезы выкрикнула Стелла. — Лучше надо следить за своим мужиком!

— Знаешь, моя дорогая, — высокомерно парировала Сухарова, — в любви обычно участвуют два человека. Раз твоя сестренка повелась на моего Вадима, значит, она сама этого хотела. И не надо строить из моего мужа коварного Казанову, а из этой твоей Марфы — овцу невинную. Еще неизвестно, кто кого соблазнил.

— Да ты!.. – воскликнула, приподнявшись, Стелла. — Ты разве знаешь!.. – Однако на этой ноте осеклась, опустилась на свое место и в голос зарыдала.

Света стремительно вскочила, бросилась на кухню и принесла девушке воды. Подала ей стакан и обняла несчастную за плечи.

Леся не растерялась. Она терпеливо ждала, когда порядок будет восстановлен.

Наконец рыдания Стеллы превратились в глухие всхлипывания. Света перестала бормотать ей на ушко слова участия. И тогда сыщица продолжила:

— Я прошу прощения за то, что кого-то вольно или невольно обидела. Но, поверьте, мои слова — ничто по сравнению с тем, что бы вам пришлось испытать, когда бы вас действительно обвинили в убийстве. Поэтому я просто пыталась донести до вас, насколько трудное это дело и от какого груза подозрений многие из вас будут избавлены, когда мы изобличим подлинного убийцу.

— Что нам теперь — в ножки тебе прикажешь кланяться? — пробурчал вполголоса Иннокентий.

Леся прекрасно расслышала его реплику, но никак не отреагировала. Однако слова все-таки задели ее за живое: губы упрямо сжались, щеки вновь зарозовели.

— Но должна сказать, что самые серьезные подозрения в убийстве своего старого друга и партнера, — продолжала она, — с самого начала вызывал Петр Горелов.

Я видел: лицо Жени закаменело.

— У него имелся мотив. Даже, вернее, целый комплекс мотивов. Во-первых — ревность. И вы, Анастасия, — легкий поклон в сторону одной вдовы, — и вы, Евгения, — поклон в адрес второй, — говорили мне, что у Вадима Сухарова была в свое время связь с вами, Женя. И ваш муж Петя — он ведь человек тонкой душевной организации — до сих пор переживал факт измены. Кроме того, похоже, что он всю жизнь завидовал своему другу. Вместе они работали много лет. Начинали с нуля. И Сухаров всегда играл в фирме главные роли. Он управлял коллективом, организовывал работу, рулил финансовыми потоками. В конце концов, его должность звалась «генеральный директор» — в то время как Петр являлся всего-навсего «директором креативным». Я полагаю, что Горелову надоело находиться в тени компаньона. Он хотел стать и формально и фактически первым! Тем паче, что его вклад в дела фирмы тоже неоценим. Он был автором едва ли не всех идей. Мозгом, криэйтером, создателем — но при этом в связке с Сухаровым вечно был ведомым. Мог он, наконец, взбунтоваться и для того, чтобы выйти на главные позиции, убить своего партнера?

Лесю слушали внимательно — можно даже сказать, затаив дыхание. Из глаз Жени выкатились две слезинки. Она смахнула их тыльной стороной ладони. А сыщица раздухарилась и гнала вперед:

— Итак, мог ли Горелов пойти на убийство? Способен ли он убить человека? Следует внимательно рассмотреть личность преступника. Не один из нас слышал здесь разговоры, — Леся впервые за время своей речи посмотрела на меня и слегка улыбнулась, — что у Пети не все в порядке с головой. А многие из нас, жившие с ним бок о бок, могли воочию убедиться в странностях его поведения… Евгения, скажите, — неожиданно обратилась она к Гореловой, — лечился ли ваш супруг от каких-то, м-м, душевных расстройств? Обращался ли к врачам? Состоял ли на учете?

Вопросы застали Женю врасплох, однако она ответила немедленно и не задумываясь: